Многие мировые культуры передали нам архаичные танцевальные последовательности, которые напрямую влияют на наше сознание и способность восприятия. Практика этих движений является одной из форм медитации, которая открывает дверь к осознанному опыту единства тела, ума и души. Эти священные движения уходят своими корнями в тысячелетнее прошлое.

Благодаря ордену Мевлеви, к которому принадлежал Джалаладдин Руми, широко известны по всему миру суфийские кружения (араб. «Сема» – «слушание божественного»). Существуют различные виды «Сема»  – как парные, так и групповые, например, из традиции ордена Бекташи. Некоторые движения и суфийские упражнения сохранились и в семейной традиции Инго Талеб Рашида Накшбанди-Рашидии, а также в некоторых других школах. Достаточно известны также и древние сакральные танцы Индии и Тибета, танцы в традиции буддизма, шаманизма и мистическом иудаизме. Довольно давно эти различные танцы распространились по миру, смешиваясь с разными культурами и приобретая локальные особенности. Но там, где через века сохранилась не только форма, но и суть этих танцев, они по-настоящему живы.

Практика древних суфийских магических шагов и сакральных танцев несет в себе глубокий скрытый потенциал. Некоторые танцы представляют собой танец-мандалу, форма которого отражает священные атрибуты Бога, упоминаемые в суфийской традиции (см. 99 Прекрасных имен Бога). Некоторые танцы отражают каллиграфию, воссоздающую арабскую пропись имен бога в пространстве трех измерений, другие – суры из Корана.

О день, взойди! Он вовлекает в танец
Все сущее, с песчинки до Вселенной.
Круженье душ в экстаза упоеньи –
Тебе шепну, куда ведет их танец.
Частицы воздуха и пыль пустыни…
Уверенность их кажется безумной,
Но каждый атом знает – пусть несчастлив:
В объятьях Солнца растворится вечных!
(Джалаледдин Руми «Поэма атомов»)

По сути танец как сакральное искусство, являет собой отражение взаимодействия между танцующим и божественной сущностью, нашим первоисточником. Следуя суфийской традиции, мы полагаем, что жизнь есть танец, а Вселенная - это сцена. На первом уровне танец выражает наши мысли, идеи и желания - мы представляем сами себя - откуда мы пришли и куда мы направляемся. Танец может служить зеркалом нашего внутреннего мира, отражением нашего сознания. На втором уровне танец становится воплощением мира наших чувств. Здесь происходит своеобразный катарсис. Танец способен выражать такие чувства, как отчаяние, страх, боль, но также и надежду, любовь или безграничную радость. Однако путь танца уводит практикующего дальше, за пределы выражения своего собственного внутреннего мира. На третьем уровне наше тело становится инструментом, который формирует нашу подлинную сущность посредством особых движений. Такой танец может служить своеобразным проводником на пути единения с божественной сущностью. На четвертом уровне танец представляет собой молитву – возможность выразить благодарность за то, что мы есть, за то, что мы способны переживать с помощью наших органов чувств и что способны развиваться с помощью нашего тела.
Для того чтобы достигнуть пятого уровня, потребуется длительная практика. Достигший этого уровня в танце становится отражением Первоисточника, воплощением Божественного. В таком танце преодолеваются личностные ограничения, и благодаря этому в определенный момент достигается единение танца, самого танцующего и места действия. Даже пассивные свидетели происходящего, зрители, сливаются с ним в единое целое.

Гром, божественные раскаты…
Здесь для каждого жизнь – как сцена,
Дождь и тонкий запах муската…
Танец был о любви бесценной. (Таня Даршт)

Мастерство является неотъемлемой частью искусства танца, однако танец, вне всякого сомнения, представляет собой нечто большее, чем чисто механический навык, присущий телу. Даже тот, кто парализован, но обладает подвижностью головы, может танцевать головой. Кто полностью недвижим, может танцевать глазами. Само по себе наше дыхание – это танец, ритмический рисунок, отражающий одну из бесчисленных форм танца, которые существуют в нашей вселенной.